Главная
История
Руководитель
Солист
Репертуар
Гастроли
Фотоальбом
Пресса о нас
Партнеры
         
     
 

 

 

  

Миронов Евгений Витальевич

Актер Московского театра-студии под руководством О.Табакова, член Совета при Президенте Российской Федерации по культуре и искусству, художественный руководитель Театра Наций.

Евгений Миронов:
- Самое начало… Даже не помню, сколько мне было, наверное, 10 лет, когда моя мама, Тамара Петровна Миронова, в девичестве Доронина, (фамилии прекрасные - Миронова, Доронина) рассказывала мне: "Ну вот, Женя, выхожу я на сцену... Я играла почтальона во время войны, и моих писем всегда ждали. Выхожу и раздаю письма: Иванова! - письмо. – Петрова! - письмо. – Сидорова! А Сидорова где?.." Это был спектакль "Ночные ведьмы" про летчиц. Оказывалось, что Сидорова разбилась. Мама моя стояла с этим письмом, и занавес медленно закрывался, под музыку песни "Бьется в тесной печурке огонь". Это она мне на ночь рассказывала как сказку. Хотя она недолго играла, это был самодеятельный театр. А папа в это время рассказывал мне другую "сказку", о том, как он в русском народном коллективе "выделывал коленца". Кто-то играл на бубне, кто-то - на гармошке, а он танцевал. Я, честно говоря, вообще не хотел идти в театральное училище, хотел идти в русский народный коллектив, и поступил бы, если со мной не случилось бы одно дело. С тех пор я очень люблю "моисеевцев", и вообще все, что связано с "коленцами", безумно люблю смотреть танцы мира.

Знакомство с Московским Художественным театром для меня началось в конце 80-х годов, когда я, будучи студентом, приехал из Саратова в Москву и купил у метро "Пушкинская" билетик на спектакль "Чайка" на самый верхний ярус. Было очень плохо видно, но ощущение того, что это МХАТ, что это "Чайка", поставленная Олегом Николаевичем Ефремовым, так сильно действовало, что уже ничего слышать и видеть было не нужно. Но даже в этом состоянии я запомнил Вертинскую и Иннокентия Михайловича Смоктуновского, который играл дурно и что-то палочкой чертил... Я это запомнил на всю жизнь. Потом уже меня пригласили в этот знаменитый спектакль, и я играл (до недавнего времени) Константина Треплева.

Не могу передать словами мои ощущения, когда меня, уже студента Школы-студии МХАТ, ввели в массовку. Я думаю, что у всех было такое состояние, которое, надо сказать, потом очень быстро проходит. Я никак не мог поверить, что вот я - маленький мальчик из Саратова - на этой сцене, вместе с потрясающими актерами. Потом мы, будучи выпускниками, играли спектакль "Ундина". Тогда я впервые вышел на эту сцену и стал произносить слова. Причем я помню, что у меня даже голос пропал на какое-то время. Я играл камергера. Очень сильно давили история и величие этого театра. И, честно говоря, до сих пор этот трепет не прошел. Что бы я ни играл на сцене Московского Художественного театра – "№ 13", "Господа Головлевы" или "Чайку" - всегда испытываю очень сильное волнение.

То, что сейчас происходит в МХТ, меня очень радует, потому что это жизнь, это постоянный поток, постоянное движение. Люди работают, иногда хуже, иногда лучше, но явная жизнь происходит. Что бы я хотел в будущем? Мне бы хотелось эксклюзивности. Московский Художественный театр как ни один другой заслужил особого отношения как со стороны государственных структур, так и творческих личностей, которые здесь работают. Здесь не может быть ничего случайного. Эти стены настолько сильные, что эксперимент возможен, но только настоящий. Никак, никоим образом театр этот не должен зависеть от публики, от ее вкусов, от пристрастий сегодняшнего дня. Кто угодно пусть этим занимается. Здесь должно быть искусство, и это должно быть понято обеим сторонам - и той, которая дает деньги на театр, и той, которая творит здесь и руководит. Тогда это будет эталон. А МХАТ это или МХТ - все равно. Это эталон всегда. В моем представлении – это, действительно, психологический театр. Как бы он не изменялся, и как бы его не хоронили, это не может никуда уйти, потому что здесь изучают, вытаскивают отношения людей на поверхность, а это всегда ново. Поэтому зрители в зале всегда откликались на происходящее на сцене МХТ, как на что-то свое, они узнавали себя и свои проблемы. А вскрывают всегда в этом театре прямо до мышц, до вен, по-настоящему все. Я мечтаю о том, чтобы будущее этого театра также потрясало, как это было когда-то, в самом начале его истории.
Читать дальше>>