|
|
|---|
 |
||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|||||||||
|
||||||||||||||||||
 |
||||
|
Соткилава Зураб. "Я и не помышлял о том, что у меня есть голос и я могу петь"Оперный тенор Зураб Лаврентьевич Соткилава 12 марта 2007 отпраздновал юбилей. В этот день вышел сюжет программы «БлокНОТ», посвященный юбиляру (в 18:30), а в 20:50 Зураб Соткилава с семьей был в гостях у Святослава Бэлзы, ведущего программы «В вашем доме».Святослав Бэлза: - Свершилось то, о чем я давно мечтал. К нам пожаловал блистательный Зураб Соткилава со своим семейством в полном составе. Его супруга - Элисо Максимовна и дочери - Тэа и Кети. Действительно, я давно ждал этого дня, потому что Зураба Соткилаву знают и любят все не только в нашей стране. Это просто фантастический тенор, но я думаю, зрителям всегда интересно узнать и о личной жизни, и о пути этого певца, хотя многое известно, потому что, Зураб Лаврентьевич, Вы популярны и давно, скажем прямо. Зураб Соткилава: - По-моему, все всё знают. Святослав Бэлза: - Все знают, что Вы начинали как горный инженер, маркшейдер, как футболист, чемпион Советского Союза, капитан сборной молодежной Грузии. Я думаю, что этим званием чемпиона Советского Союза Вы гордитесь не меньше, чем званием народного артиста Советского Союза. Зураб Соткилава: - Даже больше. Святослав Бэлза: - Даже больше, да? Но почему так получается (я об этом говорил, кстати, и с нашим общим другом Евгением Нестеренко), когда такие большие певцы как Вы, как он, как Архипова, как Соловьяненко, я уж не говорю о Собинове, не сразу понимали, что вокал - Ваше истинное призвание и выбирали другую профессию… Зураб Соткилава: - Кстати, Франко Корелли тоже строитель. Дело в том, что, во-первых, я тогда и не помышлял о том, что у меня есть голос и я могу петь. Святослав Бэлза: - В Грузии все поют? Зураб Соткилава: - Да, все поют, это поющая нация. И когда я был молодой совсем, 16 лет, меня забрали в тбилисское «Динамо» как футболиста. Тут я уже выбирал институт, куда поступить. Те, кто хорошо учились, шли в Политехнический институт, кто послабее, в физкультурный институт. Святослав Бэлза: - Но Вы - в Политехнический? Зураб Соткилава: - Я попал в Политехнический, но моя мать мечтала, чтобы я пошел в медицинский. Но там было слишком дорого, даже не помогало то, что ты футболист тбилисского «Динамо». Поэтому я туда не попал, а вот поступил на горный факультет, потому что он был самый спортивный из всех факультетов Политехнического института. Декан факультета всех спортсменов забирал к себе. Я сдавал на химический, вдруг в списке себя не нахожу, меня нет. Я думаю, неужели меня не взяли (а спортсменов принимали раньше, чем всех остальных)? Святослав Бэлза: - Почёт и уважение. Зураб Соткилава: - По конкурсу мы не проходили, были вне конкурса. Я считаю, что было правильно, одаренных людей нельзя выбрасывать. Потом мне сказали: «Ты на горном факультете, тебя взял декан». Так я попал на этот факультет и защищал спортивную честь факультета. Святослав Бэлза: - Но затем всё-таки голос взял свое, и была консерватория. Вы попали к знаменитому Давиду Ангуладзе, тенору, народному артисту Советского Союза. Зураб Соткилава: - Вы знаете, это очень длинная история. Николай Варламович Бокучава, профессор Тбилисской консерватории, с которым я познакомился, попросил у меня билет на стадион - на стадион было трудно попасть. Я ему сделал билеты, потом мы познакомились ближе, он водил меня к себе домой, где у него занимались ученики. Он впервые повел меня на оперу. Я посмотрел первую оперу «Фауст», где пел Огнивцев. Никогда не забуду, какое фантастическое впечатление он на меня произвел. Бокучава сказал: «Может, попробуешь? У тебя есть голос». Я и попробовал. Он говорит: «У тебя есть голос, давай заниматься иногда». Я ходил иногда к нему, уже заканчивая Политехнический институт и уже закончив играть как получивший травму. Мы попробовали, за три месяца я выучил две арии. На экзамене ректор подошел ко мне и сказал мне, после того, как я спел эти две арии: «Ты нам послан Богом, ты знаешь, что такое сольфеджио?» Я сказал: «Я не знаю» - «Тогда завтра у тебя экзамен по сольфеджио, без меня не заходи». Он лично меня водил, я сдал все экзамены. Так я попал в консерваторию. Святослав Бэлза: - В консерватории Вы не только обрели профессию, но и свою судьбу - там Вы встретили юную пианистку Элисо. Зураб Соткилава: - Я все-таки хочу сказать, что через два года я понял, насмотревшись фильмов про Карузо, про Ланца, про Джилли, я решил, что лучший голос, самый выразительный голос, который меня очень сильно трогает, - это тенор. И надо быть или тенором, или вообще не петь. С этим вопросом я пришел к моему педагогу. Он сказал, что я не тенор. Тогда я сказал, что я найду того, кто из меня сделает тенора. Со скандалом я ушел от этого педагога и попал, к моему счастью, к великому педагогу и великому певцу Давиду Ангуладзе. Конечно, консерватория мне помогла найти мою судьбу. Я оканчивал Политехнический институт, мне надо было обязательно пройти военные сборы. Я был офицером сапёрных войск, взрыватель. И 20 ноября 1960 года, никогда не забуду, я стоял у консерватории, вдруг вижу, Элисо поднимается в костюмчике кирпичного цвета. Когда она прошла, я сказал: «Она будет моей женой». Элисо Соткилава: - Мы вообще-то долго не встречались в консерватории. Он не подходил, я его не знала. А я уже работала концертмейстером в классе одного профессора. После какого-то концерта ко мне пришли студенты-певцы и сказали: «Вы не были вчера на концерте?» Я говорю: «Нет, не была» – «Вы не слышали, как поёт Соткилава?». Я говорю: «Кто такой Соткилава?» Я вообще его не знала. Но они так мне его расхвалили, что я заинтересовалась. Я всегда любила хороших певцов, мне было очень интересно услышать, кто такой Соткилава. Я пошла на его концерт. Был концерт камерного пения, он пел самые простые грузинские романсы, но пел так, что я удивилась. Ни у кого не слышала их в таком исполнении. На другой день я встретилась с ним в коридоре, нахально подошла к нему , отдала ему конфетку и сказала: «Я Вас поздравляю, Вы хорошо вчера пели». Все с этого и началось. Святослав Бэлза: - И затем после консерватории был театр имени Захария Палиашвили? Зураб Соткилава: - Да. Святослав Бэлза: - Вы в Софии выиграли «Золотой Орфей». Это была первая такая серьёзная премия? - Зураб Соткилава: - Мы вместе с Элисо ездили на Всесоюзный отборочный конкурс на молодёжный фестиваль - очень трудный, замечательные были певцы. Это первая победа. Я уже приехал из Италии, отучившись там. Летом 1968 года я приехал, тут же меня отправили на конкурс. Я даже не знал, что еду. Сказали, что надо укрепить советскую делегацию. Из женщин там были Синявская и Касрашвили. Был Григорьев. И я выиграл этот конкурс. Святослав Бэлза: - Вот интересно, в 1994 году на десятом юбилейном конкурсе Чайковского Вы были председателем жюри вокалистов. Когда Вы слушали молодых певцов, вспоминали свои конкурсные годы? Зураб Соткилава: - Я знал, что волнение у всех одинаково, но хорошо, что Вы мне напомнили об этом, потому что в то время мы дали Гран-при девочке, которую восприняли не особенно. Она была просто жемчужинка (Хибла Герзмава - прим. ред.). Сегодня она доказала, что мы были правы. Она - звезда Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, недавно дебютировала в Барселоне, поет в «Любовном напитке», принята уже почти во все театры мира, делает очень большую карьеру. Святослав Бэлза: - Вообще приятно быть открывателем молодых талантов? Зураб Соткилава: - Дело в том, что быть открывателем приятно, но еще приятнее научить. Приятно, когда твой ученик достигает больших успехов. У меня было много учеников, которыми я горжусь. Святослав Бэлза: - У Вас большой опыт зарубежных выступлений и, наверное, больше всего Вы пели в Италии. «Ла Скала» - величайший оперный театр, но, как мы все знаем, там нет звёзд, звёзд приглашают так, как сейчас формируется футбольная команда, правда? Почему Большой театр так не формируют? Зураб Соткилава: - Футбольная команда всё-таки вместе живет, по году тренируется и почти год, весь сезон они все вместе. Там была контрактная система, набирались певцы только на спектакли. Солист «Ла Скала» - это глупость. Выступал - да, но солистов у них нет. Приехал - спел. В Большом театре было ещё лучше. Я скажу больше, что контрактная система не нравилась ни одному дирижеру. Гергиев в своё время для того, чтобы в его опере хорошо пели ансамбли, связывал их друг с другом, чтобы они спелись, чтобы голоса сливались и получились ансамбли, которые он хотел бы слышать. У Большого театра была возможность собрать всё, что было лучшее в Советском Союзе. Я бы не сказал, что Большой театр был менее велик, чем другие театры. Я так скажу, мое поколение сделало огромную карьеру: Атлантов, Образцова, Нестеренко. Говоря о своей семье, Зураб Соткилава не скрывает гордости: - Моя Элисо - профессионал, а мои девочки с высокой культурой понимания вокала, современной жизни и культуры, поэтому я доверяю их вкусу. Я считаю, что у них очень высокий уровень понимания моего искусства, поэтому я и прислушиваюсь, и всегда жду, как они отреагируют на то или иное мое выступление. Я всегда счастлив, когда я вижу, что у них глаза блестят. Когда я поднимаюсь на небо в своих эмоциях, Кети меня возвращает на землю. Я поехал на гастроли по Югославии. Ездили так: Доминго, за ним я. У Доминго были хорошие рецензии, у меня еще лучше, назвали меня наследником Карузо. Я привёз домой газеты, положил, говорю: «Смотри, обо мне написали». Она говорит: «Но ты же в это не веришь сам! Неужели ты думаешь, что ты правда наследник Карузо?!». Я порвал эту рецензию. Не я же о себе писал, я так не думаю, потому что это самое великое, что в нашем искусстве было и, по-моему, навсегда. Карузо - мой Бог. Святослав Бэлза: - Я мысленно перебираю Ваши оперные партии, и хотя Вы немало пели в русском репертуаре, но получается, что в зарубежном больше, да? Зураб Соткилава: - Русские оперы – «Борис Годунов», «Хованщина», «Иоланта», «Садко». Меня и брали на западный репертуар. В театре уже были и Атлантов, и Пьявко, молодые ребята, которые уже весь репертуар тянули. Меня пригласили для того, чтобы я пел западный репертуар. Я в основном пел очень тяжелый репертуар, начал с Хозе в «Кармен». Это был дебют. Потом «Трубадур» был, «Аида». Всё что пою, всё любимое. Нелюбимое никогда не пел. Но что на меня сильно действовало как на певца, и где я себя показывал как певец-актер, это были все-таки «Кармен» и «Отелло». Я благодарен судьбе за то, что мне на пути встретился такой гениальнейший режиссёр - Борис Александрович Покровский. Я всегда вспоминаю «Отелло» и эту постановку. Величие и гениальность его в том, что он в двух составах сделал из одного спектакля два. Спектакль на Милашкину - Атлантова и спектакль Касрашвили - Соткилава. Они очень отличались из-за индивидуальностей, потому что Атлантов был героический тенор, у него образы были одни. У меня были другие образы, потому что я больше лирико-драматический тенор. Святослав Бэлза: - Мне кажется, что партии и, можно даже сказать, роли Хозе и Отелло, Вам не только вокально, но еще и по человеческому темпераменту подходят. Зураб Соткилава: - Я все-таки полноватый для того, чтобы петь героических теноров, особенно - романтических теноров. Я, например, никогда не был «фрачным певцом», хотя мой голос подходил. Я «Травиату» запросто мог спеть и красиво, но я не спел, потому что я никогда фрак не надевал. Сейчас я похудел, но тогда я был полноватым, толстенький был. Когда уже оперный театр превратился в режиссёрский театр, то режиссёры, я помню, отказывались от меня, из-за моей фактуры физической. Помню, приехала Кабалье. В «Норме» она как тумба стояла, но мне ничего не надо было от неё, кроме того звука. Когда она спела эту знаменитую арию «Коста Дива», я был потрясен. Все-таки я думаю, мы немножко не такие сценичные, некрасивые, толстоватые исполнители, мы берём тем, что у нас звук играет в образ. Я так считаю сам, проповедую и учу этому, - что образ музыканта заложен в звуке. Если эта интонация звука доведена до совершенства, то можно победить публику, будучи не особенно красивым, не особенно сценичным. Святослав Бэлза: - Вы не только знаменитейший певец, но и опытнейший педагог. Я нередко встречал в литературе термин «обработанный голос». Кто должен обрабатывать, хороший педагог или сам певец может помочь обработать свой голос, поняв природу свою и постигнув какие-то секреты вокала? Зураб Соткилава: - Были разные варианты. Я слышал голоса по природе обработанные, но если этот голос неправильно вести по репертуару, давать ему произведения сложности определенной, то можно этот голос погубить, поэтому от педагога очень многое зависит. Очень многое зависит от педагога, потом, голос такая вещь, что педагог голос может сделать большим, красивым, тембристым, с диапазоном большим, с работой в тесситуре, в трудной тесситуре. Техническое оснащение способствует обработке голоса. Это знаете, как бриллиантики мастера гранят. Великая техника - это долголетие. (По материалам программы "В вашем доме"). |
