Главная
История
Руководитель
Солист
Репертуар
Гастроли
Фотоальбом
Пресса о нас
Партнеры
         
     
 

 

 

  

Любшин Станислав на "Худсовете"

23 июля 2004 года в гостях у рубрики «Худсовет» был народный артист России Станислав Любшин.

Как актер Станислав Любшин снимался у Шукшина, как режиссер – снимал по Шукшину. И шукшинская реальность для Любшина – тот воздух, которым не надышаться. В 72-м Любшин сыграл в «Печках-лавочках». Шукшин так описал свое будущее кино в сценарной заявке: «Это опять тема деревни. С вызовом, так сказать, в город. Эту историю нужно приспособить к разговору об истинной ценности человеческой, о внутренней интеллигентности, благородстве, о достоинстве гражданском и человеческом». К тому же разговору уже в 1977, после смерти Шкушина, Станислав Любшин привел и свой режиссерский дебют «Позови меня в даль светлую» - честную и лиричную киноповесть об одинокой женщине Груше Веселовой.

- Станислав Андреевич, встреча с Шукшиным Вас изменила? Что-то внутри щелкнуло в тот момент, и Вы поняли - да, этот человек может очень сильно повлиять?..

Станислав Любшин:
- Он повлиял, знаете, когда? Когда мы снимались с ним в фильме, который назывался «Мальчик у моря». Повесть Дубова – украинского писателя. Я с ним давно был знаком, он приходил на съемки нашего фильма «Застава Ильича», потом так случилось, что мы оказались на съемках в одном фильме… Кстати, там Лида появилась, Федосеева. Я был свидетелем, как все это возникало. Вот тогда это все щелкнуло.
Он выражался, как всякий русский человек, очень ярко. Все это продолжалось после съемок каждый день, и в какой-то момент я, будучи молодым человеком, сказал: «Василий Макарович, ну как же так, Вы такой артист, такой писатель, ну как же так можно-то…» Он меня, соответственно, отправил. Я с ним несколько дней не разговаривал, а потом однажды… Мы жили в каких-то сарайчиках, он в 3 часа ночи стукнул мне в окно, кинул семь листочков бумаги, сказал: «Прочитай». Стоял на улице и курил, ждал, когда я, так сказать, издам рецензию. Я прочитал семь рассказов. Он всегда писал от руки и безо всякой правки, как воздух или как музыка идет…
Я прочитал 7 рассказов. Мне так стало стыдно за себя, что я как-то пытался повлиять на него, но вот в этот самый момент я понял, что если в жизни представится мне случай, я обязательно буду снимать Шукшина. Тогда произошло то, о чем Вы сейчас сказали.

- Когда представился этот случай? Когда Вы решили, что будете снимать что-то по Шукшину? Вы сразу остановили свой выбор на «Позови меня в даль светлую», или были какие-то сомнения?

- Нет, случилось так, что прошло много времени, и Василий Макарович мне дал сценарий. Я ему уже признался, много лет общаясь с ним, признался, что вот, хотел бы снимать. Дал «Позови в даль светлую». Он должен был бы сыграть брата, то, что Ульянов в кино играет. Я пошел хлопотать, пошел в Госкино хлопотать. Что меня поразило, что руководители были люди не с кавказской национальностью, а русские люди. И они запретили, объяснив тем, что Шукшина будет много на экране. Ну я-то никто, я актер, не режиссер, они могли бы сказать: «Слава, ну ты же не сможешь», и так далее, нашли бы предлог… Нет, «Шукшина будет много на экране».

- Вы заглянули к Шукшину как бы с двух сторон: Вы были у него на съемочной площадке как актер, а потом как режиссер работали с его материалом. Отличаются эти два взгляда – изнутри и взгляд немножко внешний, с режиссерского места?

- Я наблюдал, как он работал, как он играл, моментально становился другим человеком, и как он руководил компанией. Вот это мне удалось – увидеть, как он работает. Но самое главное, что я осмелился, когда в «Печках-лавочках» мы снимались, сцена… Санаев, я и Василий Макарович, я тут не выдержал в силу нервного своего характера, и говорю: «Василий Макарович, а вот Санаев так же может сказать фразу-то». Я уже как писатель влез не в свое дело. Санаев, будучи взрослым человеком и секретарем «Кино», он как-то так помрачнел, а Шукшин говорит: «А он правильно говорит». Для него не имело значения, кто. Для него важно было содружество. Вот меня что в нем поражало – любовь к человеку. Это, может быть, громко, пафосно сказано, но на самом деле, он так любил людей и в каждом видел художника. Он понимал, кто он есть, но давал возможность увидеть в человеке... Понять деликатно, или отмести, или, наоборот, принять, если это интереснее, чем в данном случае он предлагает.

Беседу вела Полина Ермолаева.