Дмитрий Шостакович. Альтовая соната


	Главная		История		Руководитель		Солист		Репертуар		Гастроли		Фотоальбом		Пресса о нас		Партнеры

Дмитрий Шостакович. Альтовая соната

Документальный фильм (Россия, 1987).
Режиссеры Семен Аранович, Александр Сокуров.
Сценарий Борис Добродеев.
Операторы Ю. Александров, Ю. Лебедев.

Биография Дмитрия Шостаковича, включившая в себя острейшие моменты жизни советской России, стала поводом и материалом для обобщения и размышления режиссера о трагическом предназначении художника, всегда одинокого, но не отделимого от своей эпохи и своей страны.

В эфире:
19 июля 2008 года,
9 августа 2008 года.

Майя Прицкер:

Расплывчатое белое пятно - или круг? - то приближается, заполняя собой весь экран, то отдаляется, уменьшаясь до размера точки. Не сразу понимаешь, что это маятник, чей ход странен: не привычное вправо-влево, а вперед-назад. Так, с многозначного образа – он ещё не раз возникнет на стыке особо важных эпизодов – начинается документальный фильм «Дмитрий Шостакович. Альтовая соната», снятый на «Ленфильме» Семёном Арановичем и Александром Сокуровым по сценарию Бориса Добродеева.

Маятник – символ времени, трагического и преисполненного оптимизма, простодушного и неумолимого, одного из главных героев фильма. Оно возникает с экрана – время страны, время Шостаковича в многочисленных кадрах кинохроники. Непарадный Петербург митиного детства, афиша синематографа, где сразу бросается в глаза: «У рояля – Д. Шостакович», зал рабочего клуба с лозунгом «Дорогу культурной революции», шеренги загорелых физкультурников, несущих плакат: «Привет Жданову», блокадный Ленинград. Москва последних месяцев войны... И лица, лица – непривычно много крупных планов: худощавый рабочий, старик, известные всему народу артисты, Сталин, внимательно-спокойный, с внезапным – на один лишь миг – цепким, недобрым взглядом куда-то в сторону... Большая часть кино- и фотоматериалов практически неизвестна широкому зрителю, из многочисленных фотографий композитора выбраны наименее расхожие и парадные, наиболее личные, неповторимые. Худенький мальчик, грустно и доверчиво прислонившийся к коленям матери. Вот рядом с сестрами, с застенчивой полуулыбкой на устах; с Ниной Васильевной Шостакович – у обоих молодые, красивые, одухотворенные лица; на репетиции; у могилы Соллертинского... Мы жадно вглядываемся в эти фотографии, в эти кадры. Мы хотим понять: что такое личность художника? Почему именно этот мастер именно так сказал о своем времени?

Но интерес, вызываемый фильмом, остроту его воздействия не объяснишь только богатством и своеобразием точно подобранного изобразительного материала. [...] Фильм «Дмитрий Шостакович. Альтовая соната» отличается от набивших оскомину музыкально-биографических лент с обязательными высказываниями коллег, учеников и деятелей смежных искусств, с дежурным перечислением основных сочинений и исполнением фрагментов из них на фоне пейзажей или концертных залов... Менее всего он похож на скрупулезную кинобиографию. Многое, к немалому нашему зрительскому сожалению, даже очень важное в судьбе Шостаковича, оказалось опущенным, например, «Катерина Измайлова» и история её постановки, снятия и восстановления спустя почти тридцать лет. Или едва ли не все послевоенное творчество. Чем это можно объяснить?

Ограниченные прокрустовым ложем «метража» авторы выбрали единственно верный путь. Они попытались создать образ художника и человека во времени, некий обобщённый кинематографический сгусток его судьбы.

Удалось ли это в полной мере? Нет. Да и не могло удаться. Слишком сложна фигура героя, слишком много стереотипов и белых пятен в исследовании его творчества. [...]

Но даже при том, что и панорама жизни композитора, и образ художника могут показаться неполными, что за многозначностью метафоры порой теряется точность, и зритель, не знакомый с биографией композитора, не всегда сможет прочесть подлинный её смысл, смею утверждать: фильм этот является событием в музыкально-биографическом кинематографе.

Не новая сама по себе и чрезвычайно актуальная в связи с творческой судьбой Шостаковича идея «художник и время» нашла пусть не исчерпывающее, но оригинальное, яркое, поэтическое воплощение. Перед нами портрет на фоне эпохи. Мы словно участвуем в обсуждении оперы «Нос» после премьеры в одном из рабочих клубов Ленинграда, читаем первое либретто балета «Золотой век», присутствуем на печально известном совещании в 1948 году, где под лозунгом борьбы с формализмом громилось лучшее, что было создано в советской музыке. Как же непросто было среди непонимания, неприятия, демагогии и вульгаризаторства остаться самим собой, сохранить верность творческим принципам! Вот она прочерчивается, главная тема фильма – тема стойкости, мужества, силы духа. И рядом – пронзительная, лиричная, полная нежности и верности тема дружбы – с Иваном Ивановичем Соллертинским, Виссарионом Шебалиным, Анной Ахматовой.

И всё же сильнейшее эмоциональное воздействие фильма идёт не только от непридуманного драматизма судьбы, в которой авторы ленты выделили самые напряжённые моменты, и не только от богатства самой личности художника. Решающую роль сыграл подход к материалу.

Фильм полифоничен. Три составляющих его пласта – музыкальный, визуальный, словесный – вступают в многозначный, высекающий искры ассоциаций полилог, то контрастируя друг другу, то образуя «ансамбль согласия». Ярко эмоционален музыкальный пласт – фрагменты из сочинений Шостаковича. Музыка звучит постоянно – как основа, как своего рода basso continuo? и умолкает только однажды – незадолго до окончания картины, с вестью о смерти... Внутренне напряжён, многообразен ряд изобразительный: смена кадров создаёт свой прихотливый ритм, созвучный при этом эмоциональной сути музыки, звучащей за кадром, - то нарочито замедленный, то спокойно-деятельный, то судорожный, взвинченный, тревожный.

Наконец, текст «от автора». Он немногословен, спокойно-повествователен, даже суховат. Это информация – перечисление событий, имён, дат, которую придётся осмысливать нам самим, вслушиваясь в музыку, вглядываясь в экран. Но иногда внешняя нейтральность повествования нарушается, чтобы приоткрыть личное, глубоко скрытое. «Мы с Иваном Ивановичем много говорили обо всём. Говорили и о неизбежном, что нас ожидает в конце жизни, то есть о смерти. Мы оба боялись её и не желали. Мы любили жизнь. Но знали, что рано или поздно с ней придётся расстаться. Иван Иванович ужасно рано ушёл от нас.. Говоря о смерти, мы всегда вспоминали наших близких и родных людей. Мы с волнением думали о наших детях, жёнах, родителях и всегда давали друг другу торжественное обещание в случае смерти одного из нас всеми возможными средствами помогать осиротевшим нашим родным. Дорогая Ольга Пантелеймоновна, если Вам будет трудно, если Вам будет тяжело, умоляю Вас, во имя священной для меня памяти об Иване Ивановиче, сообщайте мне об этом, и если я смогу чем-нибудь помочь, то приложу к этому все усилия». Голос артиста, читающего за кадром авторский текст, ровен, спокоен, но сколько человечности и благородства в этих словах, обращенных к вдове умершего друга, И. И. Соллертинского. И сколько за этим прочитывается.

Из точного монтажа документальных и специально снятых кадров, хроники эпохи, хроники личной судьбы, музыки рождается художественное целое, взывающее к размышлению, сопереживанию. Метафора – главное выразительное средство. Метафора позволяет кратко сказать о многом. Подобных контрастных «сломов» немало в фильме. Вот звучат обвинения в формализме, следом – на экране приказ от 1 сентября 1948 года с бесконечным списком уволенных из Ленинградской консерватории, в нём и имя Шостаковича. А за кадром начинает звучать песня – чистый мальчишеский альт ведёт мелодию, полную покоя, мужества и света: «Родина слышит. Родина знает, как нелегко её сын побеждает. Но не сдаётся правый и смелый...» Этот символ духовной силы, веры в будущее звучит и в начале фильма – эпиграфом к рассказу о трудном и прекрасном пути художника.

Но почему же - «Альтовая соната»? Это последнее сочинение композитора, которое, хотел того Дмитрий Дмитриевич или нет, воспринимается как духовное его завещание , как взгляд на идущую к завершению жизнь. Музыка сонаты вместе с рассказом о последних неделях, днях, часах жизни композитора – это рефрен фильма. Мы видим комнаты, где он жил, окно больничной палаты, в которое смотрел, слышим кусок из чеховского рассказа «Гусев», Дмитрий Дмитриевич очень любил его и просил прочесть его – за несколько часов до кончины. И поразительный эффект: мы
словно проживаем с композитором эти дни и вместе с ним, вслед за ним, оглядываемся на пройденные годы. Фильм становится очищающим прикосновением к великой душе и великой жизни.

Его невозможно смотреть единожды. Рассказывая о нём, вспоминаешь всё новые и новые детали, штрихи, ассоциации. Заложенное в этой ленте много больше, богаче, сложнее того, что успеваешь заметить и почувствовать в первый раз. Как мир Шостаковича много богаче и сложнее того, что мы о нём знаем. Пришло время по-новому, пристальнее, зорче вглядеться в него. Работа ленинградских кинематографистов – первый и такой нужный шаг к этому узнаванию.

«Портрет на фоне эпохи»
(«Музыкальная жизнь», 1988 г., М 13, с. 10-11)

Борис Березовский:

Свой полнометражный документальный фильм ленинградские режиссёры С. Аранович и А. Сокуров по сценарию Б. Добродеева создали ещё в 1981 году. Но фильм тогда не был выпущен на экраны. Не был он и положен, как водится, на полку. Неким «сверхбдительным» чиновникам от искусства лента показалась едва ли не антисоветской, и её просто-напросто уничтожили.

Ксчастью, крылатая булгаковская фраза «рукописи не горят» на сей раз оправдалась. Каким-то чудом режиссёрам удалось спасти одну-единственную рабочую копию картины.

Сегодня трудно понять, что именно пришлось «наверху» не по вкусу в этой ленте. По-видимому, не какие-то конкретные частности, а всё в целом, ибо в фильме – правда. Та правда истории, времени и жизни, которая ещё совсем недавно считалась излишней и ненужной.

Итак, о чём же этот фильм, сделанный к 75-летию со дня рождения одного из величайших композиторов XX века? Только ли о сонате для альта и фортепиано – последнем произведении Шостаковича, которое он так и не успел услышать в живом звучании? И да, и нет. Альтовая соната действительно незримо присутствует в фильме. Мы видим обстоятельства и место её создания, фрагменты сонаты постоянно сопровождают зрительный ряд фильма, авторы вновь и вновь возвращаются к её музыкальным образам. И это закономерно, так как в музыке сонаты – итог жизни, духовное завещание Мастера, его надежда на то, что поколения, идущие следом, разберутся во всех противоречиях прошлого, отделят зёрна от плевел.

И всё же содержание фильма гораздо шире данного ему названия. «Альтовая соната» - это не только художественный анализ документов минувшей эпохи, сделанный языком кино. Это прежде всего философское осмысление нашей недавней истории.

Настоящая музыка всегда отражает время. И если мы, к примеру, мысленно вслушаемся в довоенные годы, то наряду с песнями Дунаевского обязательно услышим симфонии и квартеты Шостаковича. И та и другая музыка по-своему правдиво отразили время. Только одна правда поднималась на щит, а другая сознательно игнорировалась и как бы не замечалась. Да, был невиданный подъём и энтузиазм масс, но ведь были и годы чудовищных репрессий, годы унижения и страха.

Потому-то, быть может, ярчайшей находкой и достижением фильма являются хроникальные кадры физкультурных парадов, очень точно озвученные фрагментами из музыки Шостаковича. Кричащее противоречие между торжественной помпезностью шествий и глубоким трагизмом звучащей музыки лучше всяких слов обнажает тот страшный разрыв формы и содержания, который был присущ времени сталинского культа.

…Хрупкий мальчик с миловидным лицом прильнул к материнским коленям. С этой фотографии из семейного альбома Шостаковича начинается фильм, к ней же авторы обращаются и в финале. Незабываемы и многие другие фото- и киноматериалы, представленные в картине: снимки сестёр Шостаковича, фотографии безвременно ушедшей из жизни первой жены композитора, а также его ближайших друзей и коллег – И. И. Соллертинского, Е. А. Мравинского, В. Я. Шебалина.

Но нельзя забыть и кадры кинохроники, в которых крупнейшие советские музыканты без тени смущения обвиняют Шостаковича в формализме.

Все эти материалы – впечатляющие свидетельства становления Шостаковича – музыканта и человека. Но ещё более весомыми свидетелями его жизни и творчества становятся в фильме документы эпохи – хроника трудовых и военных будней, фотографии современников, картины быта и повседневной жизни людей. Один из секретов кинематографического мастерства авторов фильма, по-видимому, и заключается в непредсказуемом сопоставлении документов, из которого вырастает образ их героя — образ великого труженика, вместе со своим народом строившего новую жизнь и пережившего не только радость признания, но и горечь незаслуженных обид.

В фильме немало драматургических арок и сквозных линий, но два образа, рефреном возникающие на экране, пожалуй, являются главными: светящийся маятник, как символ неумолимости хода времени, остановить который не может даже самая сильная историческая личность; и популярный в 20-е годы аттракцион в виде вращающегося вокруг своей оси гладкого деревянного круга с пытающимися удержаться на его поверхности отчаянными смельчаками. Аналогия понятна: судьба не раз пыталась сбросить Шостаковича с его жизненного и творческого круга. Но он упрямо возвращался к своему делу и неизменно доказывал собственную правоту.

...В сонате — одном из основных жанров классического и современного музыкального искусства, как и в жизни человека, изначально заложен конфликт идей. И жизнь, и отражающая её в музыке сонатная форма немыслимы без борьбы, без преодоления трудностей, без поражений и побед. И хотя фильм С. Арановича и А. Сокурова создан не по законам музыки, а по законам своего искусства, он тем не менее несёт на себе многие признаки сонаты – сонаты жизни такого удивительного человека и музыканта, каким был и останется в благодарной памяти потомков Дмитрий Шостакович.

«А фильм уцелел...»
(Л., «Смена», 16 марта 1988 г.)

Трагическое предназначение художника, всегда одинокого, но не отделимого от своей эпохи и своей страны. Фильм показан 12 октября в 21:30 в цикле "Современники века".