|
|
|---|
 |
||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|||||||||
|
||||||||||||||||||
 |
||||
|
Мультфильмы Юрия Норштейна«Аниматор, то есть одушевитель: вероятно, так следует определять профессию и «феномен» Юрия Норштейна...Кому адресовано кино Норштейна? Детям, традиционным «потребителям» анимации, или взрослым? Рафинированным киноманам или массовому зрителю? Похоже, тут противопоставления теряют всякий смысл. Его фильмы любимы в аудитории каждого возрастного уровня, образовательного ценза, социального страта – и в любой стране мира. Каждый зритель черпает в них то, что понимает, и столько, сколько сможет», - к словам Наума Клеймана добавить нечего. Юрий Норштейн о мультфильме «Лиса и Заяц» : Помню, я сам и предложил: «Давайте будем делать Лису и Зайца». Предложил, а потом испугался. А испугался именно потому, что вроде бы все так просто. Ведь на самом деле не о жилищной же проблеме сказка. Главная ее тема: у страха глаза велики. Но меня интересовала проблема оскорбленного невинного существа, изменение его жизненной философии, и теперь, когда я делаю «Шинель», Акакий Акакиевич нередко заставляет вспомнить первый фильм. «Лиса и Заяц» задумывался как психологическая драма. Но случилось так, что итальянцы включили его в цикл фильмов по сказкам народов Европы. И оказалось, нужна иная стилистика. Появилось требование: фильм должен носить открыто фольклорный характер. Изображение пришлось подчинить этой задаче. Мы взяли в качестве основы народную живопись на прялках. Но ведь от себя не уйдешь - момент той, задуманной ранее, психологической драмы равно остался. Остался потому, что просто перенести народную сказку на экран - дело абсолютно безнадежное. Материал этот отформован за века, и ничего туда не вложишь и ничего оттуда не извлечешь, если строго идти по пути самой сказки. Если не найдешь что-то, что пересекается именно с твоей душой. Вот об этой самой болевой точке, которая совпала с твоей собственной, уже можно делать фильм. Юрий Норштейн о мультфильме «Цапля и Журавль»: Начало фильма – все же неизъяснимая тайна. И подлинное физиологическое ощущение кинокадра проявляется не в момент его конкретной изобразительной означенности где-то в тайниках сознания, а когда изображение слышится. Для меня «Цапля и Журавль» начался именно со звука. Звука камыша. В нем есть что-то дикое, пугающее, такое настораживающее дрожание... И этот звук, он для меня буквально прошивал будущий фильм... Хотя - какой там фильм, я ведь понятия не имел о нем, ничего конкретного. А потом все причудливым образом слилось. Знаете, как бывает: что-то слышится... Не видится, а слышится - затылком. Это, наверное, и называется началом творческого процесса: когда ты еще не можешь осознать, но что-то уже существует. И трудно объяснить другому. «Представь себе, - говорил я художнице Франческе Ярбусовой, - болото, с коричневой торфяной водой, торчат какие-то палки камышей... И снег падает... Такой сухой октябрьский снег... Белый-белый...» А потом я ей сказал: «Представь себе: болото, а на кочки на эти, на эти палки камышей медленно опустилось и обвисло на них подвенечное платье... Оно белое... И под этим снегом им оно, набухая торфяной водой, погружается в болото. И постепенно становится таким черно-темно-коричневым....» Потом эти мотивы - цветовые, тональные - вошли в изображение фильма. Все, что когда-то думалось, говорилось в самом начале, так или иначе разливается по стволу и нервным кустам фильма. Значит, то, что в тебе зрело когда-то, было правдиво. И важно только не упустить этот самый важный момент. Важно довериться ему искренне... (Использованы материалы книги: Юрий Норштейн. Франческа Ярбусова. «Сказка сказок». М.. «Красная площадь», 2005) |
