Юрий Трифонов: "Самое трудное – найти мысль"

Юрий Трифонов – писатель, знавший о человеке всё. Его мужество и слабость, его прозорливость и слепоту, его величие и низость, которые проявлялись и в будничной суете, и в минуты сильнейших потрясений. Бытописатель и историограф умел в одном, сравнительно небольшом произведении, сводить эпохи, устраивать «очные ставки» отцам и детям, дедам и внукам. И при этом всегда оставался безупречно честен и как художник, и как гражданин. Сегодня исполнилось 85 лет со дня рождения Юрия Трифонова. Рассказывают «Новости культуры».

В музее Дома на набережной хранится первая страница одноименной рукописи Юрия Трифонова. Рядом – начало другой его повести, но рука – не авторская. Ольга Трифонова, вдова писателя, директор музея «Дом на набережной», рассказывает: «Это, назовем так, манускрипт, - переписанный от руки «Отблеск костра». Все ксероксы тогда были на учете. Пример фантастической работы».

Книги Трифонова в 70-е было не достать. Журналы в библиотеках зачитывали до дыр. Кстати, «Дом на набережной» изъяли из всех библиотек сразу после выхода, хотя предварительная цензура не вырезала ни строчки.

Сильнее всего от цензуры пострадал итоговый роман писателя – «Время и место». Ольга Трифонова сетует: «Последний роман сильно искажен. Напечатан только после смерти. Это был для него знак, что все – "хана – настали другие времена"».
Но до этого была и номинация на Нобелевскую премию за роман «Нетерпение» и триумфальный спектакль Таганки по «Дому на набережной».

Писатель Александр Кабаков уверен: «Никто до его «Дома на набережной» не сказал правды об этом типе Глебова. О типе советского интеллигента, который, прежде всего, конформист. Об интеллигентском конформизме так внятно никто до него не писал».

Его прозу назвали житейской – наряду с военной и деревенской. Решая бытовые проблемы – обмен квартиры, получение роли в спектакле или места в НИИ – герои Трифонова делают нравственный выбор.
Юрий Валентинович Трифонов всегда говорил, что каждый человек несет на себе отблеск истории. А потому в его взгляде на своих современников, людей, зачастую согнувшихся под тяжестью жизненных обстоятельств, не было злобы и осуждения, только сочувствие. Именно такой взгляд доказал свою справедливость. Именно благодаря этому взгляду произведения Трифонова вошли не просто в историю нашей литературы, но в историю города.
Серафимовича, дом 2, дом Правительства, в народе – дом предварительного заключения, после выхода повести Трифонова навсегда – «Дом на набережной».

Трифонов жил в доме, пока родителей не репрессировали. Памятная доска появилась в 2003. Писатель никогда не хотел сюда вернуться. И все-таки дом стал героем еще одной его повести. «В 81-м Юрий Валентинович понимал, что время опрокинулось, и написал «Опрокинутый дом». Там есть образ: я вижу дом, мой дом, он плавает, отражается в воде. Опускается под время, время его накрывает», - говорит Ольга Трифонова, вдова писателя.

Время и человек, меняющийся во времени – вот что всегда интересовало Трифонова. На одной странице текста, практически без диалогов, может быть дистанция в жизнь.
Передать интонацию Трифонова на языке кино Сергей Урсуляк решил еще, когда учился во ВГИКе, но снял «Долгое прощание» только 20 лет спустя. «Перекидки, переброски – сегодня, вчера. Вот это ощущение времени, которое существует и утекает, - говорит режиссер. – Люди, которых ты любишь, они уходят, но при этом живут в тебе. Ощущение грусти, мудрости».

Окуджава посвятил песню Трифонову, но тот призыва не принял. Он вообще опасался дифирамбов и громких слов. Был человеком не коллективным. После первой повести «Студенты», за которую Трифонов получил Сталинскую премию, замолчал на 20 лет – не хотел остаться создателем плакатных советских героев. За это время многое переосмыслил и вывел формулу своего творчества. Юрий Валентинович говорил: сначала я думал, что самое трудное – найти сюжет, потом решил – подобрать слова, но сейчас понимаю, что самое трудное найти – мысль.