Главная
История
Руководитель
Солист
Репертуар
Гастроли
Фотоальбом
Пресса о нас
Партнеры
         
     
 

 

 

  

Теодор Курентзис привез в Москву оперу «Орфей и Эвридика»

Сегодня столичная публика познакомились с оперой Гайдна, судьба которой особенно необычна и поучительна. Написанная в 1792 году в Лондоне, она была впервые поставлена только в 1951 году во Флоренции. «Орфей и Эвридика, или Душа философа» – эта опера звучала сегодня в Концертном зале имени Чайковского в исполнении солистов мирового уровня и дирижера-экспериментатора Теодора Курентзиса. Рассказывают «Новости культуры».

Тончайшие нюансы понятны лишь профессионалам. У Теодора Курентзиса к Гайдну, как и к Моцарту, особое отношение. «Подход одинаковый, композиторы разные. Гайдн – композитор, который говорил для Бога, спрашивал у Бога, а у Моцарта это Бог, который говорит человеку», – поясняет Теодор Курентзис.

В этот вечер маэстро представлял московской публике произведение Гайдна с парадоксальной судьбой. Опера «Орфей и Эвридика» была написана композитором в Лондоне, где он был удостоен звания почетного доктора Оксфордского университета и даже выступал перед королевской семьей. Однако премьера оперы не состоялась из-за интриг. «Впервые увидела свет рампы в 1951 году, когда Мария Каллас ее отрыла на свет Божий, потому что ей захотелось чего-то редкого. Затем Джоанн Сазерленд, – рассказывает руководитель проекта Михаил Фихтенгольц.

С тех пор «Орфей и Эвридика» Гайдна стали удобным произведением для бенефиса примадонн. В Москве главную партию исполняет Симона Кермес, вокальные возможности которой почти безграничны. «Там такое количество колоратур, такой широкий диапазон, что в нотах это выглядит не как музыка, а как набор акробатических упражнений для голоса», – замечает Михаил Фихтенгольц.

Такая музыка и такое исполнение могут заставить забыть обо всем на свете и не задумываться о вопросах философского порядка, которые напрашиваются сами собой. Например, почему Гайдн, известный своим оптимизмом и чувством юмора, обратился к одной из самых печальных на свете легенд, и почему он назвал оперу «Орфей и Эвридика, или Душа философа».