Протазанов Яков. Шедевры старого кино


	Главная		История		Руководитель		Солист		Репертуар		Гастроли		Фотоальбом		Пресса о нас		Партнеры

Протазанов Яков. Шедевры старого кино

Вполне возможно, что Илья Ильф и Евгений Петров называли между собой Якова Александровича Протазанова отцом русской кинематографии. В 1930 году авторы «Двенадцати стульев» делали надписи для его картины «Праздник святого Йоргена». Протазанов был тогда уже заслуженным мэтром. В его новой фильме блистают звёзды: молодой Игорь Ильинский и красавец Анатолий Кторов. На счету режиссёра к тому времени около девяноста картин. Владимир Маяковский брызжет слюной: кинематографа не было, а уже был Протазанов…
Что правда, то правда. Родился Яков Протазанов раньше кинематографа – в 1881 году. Вместе им довелось пройти огромный путь, длинною в тридцать шесть лет и в сто два фильма. Пережить разные эпохи и времена: от русского немого кинематографа до советского звукового. А началось всё со скромной и странной должности «переводчика при операторе» – именно такую должность получил молодой Протазанов в одной из первых трёх кинофабрик Москвы – в торговом доме «Глориа».
Дело в том, что оператор был испанец и русского языка не знал вовсе.
Затем Протазанов переключился на написание сценариев (взяв для начала к себе в соавторы Пушкина), там и до режиссуры было рукой подать. Причём режиссёром Протазанов стал в один вечер. Однажды в ресторане актёр Владимир Шатерников (который в скором будущем сыграет у Протазанова Льва Толстого в «Уходе великого старца») спел «Песнь каторжанина».
«Хотя при этом было выпито немало, - вспоминал позднее Протазанов, - содержание песни показалось мне готовым сценарием. Я взял карандаш, написал: "Песня каторжанина" и, торжествуя, продал "сценарий" за 25 рублей. Мне же поручили, по настоянию актёров, и постановку этой картины. Совершенно неожиданно картина оказалась удачной».
Так началась режиссёрская карьера Протазанова.

До революции Протазанов успевает снять семьдесят три картины. Рекордное число - порядка девятнадцати за год! Фильмы сыпались, как из рога изобилия. Снимали всё, «от романа до романса». Рядом с «Войной и миром» и «Николаем Ставрогиным» ленты с красноречивейшими названиями: «Один насладился, другой расплатился», «Клеймо прошедших наслаждений» и прочее, в том же духе.
На этом фоне возникает первый Протазановский шедевр – «Пиковая дама».
За Пушкина до Протазанова брались многие. Но получался сплошной лубок. И вдруг – шедевр. Хотя почему «вдруг»?.. Да, кинематограф был тогда ещё ребёнком, но ребёнком волшебным, и рос он подобающим образом: не по дням, а по часам.

«Пиковая дама» Протазанова отдаёт готической жутью и напоминает страшилки Гофмана, недаром в центре истории немец. Человек из другого, рационального, чёткого мира, где не жертвуют «необходимым, в надежде приобрести излишнее», попадает в запредельную, чужеродную и абсолютно непонятную страну. И от этой русской нелогичности постепенно сходит с ума. Воображение Германна занимает «анекдот о трёх картах». И он начинает логически, шаг за шагом воплощать этот «анекдот» в жизнь. Однако логика здесь не действует. Здесь живые люди молчат, а мертвецы раскрывают тайны. Здесь вместо взятой карты оказывается другая. В общем, «умом Россию не понять».

Протазанов, может быть, впервые в русском кино начал уходить от «литературщины»: в «Пиковой даме» он не пересказывает внешнюю фабулу пушкинской повести, а перекладывает её на язык кино. Знаменитый проход Германна по дому графини снят с движения. Достигается небывалый для того времени эффект присутствия. Само визуальное решение картины навеяно иллюстрациями к «Пиковой даме» Александра Бенуа. Протазанов расширяет и углубляет линию графини.
Графиня спит и видит сны. И в этих снах она молода, красива и влюблена. Германн тоже видит сны. В своих грёзах он богат и удачлив. В сознании старой графини прошлое сливается с настоящим. В сознании зрителя реальность с фантасмагорией. Мы как бы вместе с Германном переживаем его причудливое, чёрно-белое сумасшествие.

В роли Германна Протазанов снимает Ивана Мозжухина – лицо русского дореволюционного кино. Протазанов не открыл Мозжухина для кино, но подарил ему, как минимум, две великие роли: в «Пиковой даме» и в «Отце Сергии». Режиссёр наделил Германа-Мозжухина прямо-таки инфернальной внешностью.

Тему чертовщины Протазанов не обходит стороной. В его фильмографии есть такие картины, как «Дьявол», «Танец вампира», «Пляска смерти» и «Сатана ликующий» (снятый в 1917 году, всё с тем же Иваном Мозжухиным в главной роли). Названия, как и финал «Пиковой дамы» (кадры с пауком и паутиной в финале), будто перешли потом в немецкий экспрессионизм.

Ялта – последнее пристанище русского частного кинематографа. После октябрьского переворота здесь и Ханжонков, и Мозжухин, и господин Ермольев, в фирме которого работает Протазанов. За Ялтой их ждут другие берега – Стамбул, Париж, Берлин.

До эмиграции Протазанов успевает снять ещё один шедевр – «Отца Сергия». Роман Толстого был под запретом цензуры. И вот, когда запреты вместе с «оковами царизма» падают и рушатся, когда становится всё дозволено, Протазанов реализует давнишнюю свою мечту. «Отец Сергий» – возможно, лучшая лента русского дореволюционного кино.

Эмиграция не приносит Протазанову ни творческого, ни человеческого удовлетворения. Поэтому при первой же возможности Протазанов возвращается на родину, но при этом попадает совсем в другую страну. Почти как Германн.
Осмотревшись, Протазанов выпускает осенью 1924 года картину «Аэлита». Тем самым открывается новая страница в творчестве режиссёра. Протазанов оказывается прекрасным комедиографом. Ещё до революции он пробовал себя в комедии, но для кино того времени комедия считалась низким жанром.

(Евгений Сулес. По материалам программы «Шедевры старого кино»)