|
|
|---|
 |
||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|||||||||
|
||||||||||||||||||
 |
||||
|
«Видение танца» по ДягилевуОт классически гармоничного «Павильона Армиды» к авангарду «Золотого Петушка». Балеты антрепризы Сергея Дягилева опередили свой век и остались в нашем столетии эталоном пластической, живописной и музыкальной эстетики. «Видение танца» – грандиозная выставка, которая открывается сегодня в Третьяковской галерее к столетию «Русских сезонов». Она не ставит целью познакомить зрителя с хронологией постановок, покоривших мир. Экспозиция, объединившая более 500 раритетов из музеев и частных собраний России, Европы и США, создает идеальный образ русского балета. Рассказывают «Новости культуры».С афиши Серова начался триумф русского балета в Париже. На ней изображена Анна Павлова в образе Сильфиды. Из Санкт-Петербурга на выставку привезли веер и почему-то только один пуант Павловой. Им не меньше ста лет. На внутренней стороне балетной туфельки – автограф балерины, покорившей Европу «Умирающим лебедем». Другие пуанты приехали из Лондона. В них Тамара Карсавина танцевала в «Карнавале». «Нас сразу привлекла надпись на этих пуантах. "Карнавал" – безусловно, дягилевский балет, и черные пуанты принадлежат только Коломбине», – поясняет коллекционер Ольга Юдина-Мазур (Великобритания). На следующей афише изображена Карсавина в «Видении розы». Кокто написал ее в 1911 году для открытия сезона в Монако. Там на протяжении восемнадцати лет располагалась репетиционная база русской труппы. Макеты Джордана Рейнхарда из собрания Нового национального музея Монако – точная копия русских балетов двадцатых годов. Самый невероятный экспонат – десятиметровый занавес Пикассо для «Голубого экспресса». Шедевр из Лондонского музея Виктории и Альберта впервые в Москве. Дизайнеры боялись, что гигантское полотно не впишется в экспозицию, поэтому поместили его на один из старых холстов Большого театра. Автограф на занавесе Пикассо оставил только после Второй мировой войны, когда приехал в Лондон. «Я знаю, что в творческом наследии Пикассо есть такая гуашь или акварель, на которой изображены две танцующие женщины. Мы их прозвали Менадами – в силу того, что они такие крупные, большие. Он сделал занавес как некий эпиграф к спектаклю», – говорит заместитель директора Третьяковской галереи Лидия Иовлева. На этой выставке открытия поджидают посетителей на каждом шагу. К примеру, костюмы Ларионова к балету «Шут» из Стокгольмского музея танца. «Это уникальный пример конструктивстского костюма, которые делал художник Ларионов», – рассказывает куратор выставки Евгения Илюхина. Костюмы-скульптуры, в которых не только танцевать – ходить неудобно. «Казалось, что художник разбросал по полу колоду карт и манипулировал ими», – писал один французский критик. «Это абсолютно рукодельный костюм, когда на ходу все придумывалось», – добавляет Евгения. Портрет-коллаж Натальи Гончаровой – тоже дело рук Ларионова. После парижской премьеры «Золотого петушка» художница, что называется, проснулась знаменитой. А Ларионов опять озадачил публику своим шедевром. «Это сложный коллаж из всего, что было под руками. Это и натуральная ткань на рубашке, и опилки, которые насыпаны по свежей масляной или темперной живописи, и обои, и даже натуральные волосы Гончаровой», – показывает Евгения Илюхина. В экспозиции можно также увидеть костюмы, которые собственноручно расписал Матисс к балету «Песнь соловья». Французские кутюрье не упускают возможность приобрести на аукционе редкую шелковую коллекцию. «Данный костюм, расписанный розами, не только создан по дизайну Анри Матисса к балету. Розы были нанесены самим великим художником», – замечает коллекционер Ольга Юдина-Мазур. По экспонатам можно воссоздать истории знаменитых шедевров. Костюм Шахерезады из Монако, рядом с ним – раритеты из Санкт-Петербурга – портрет Иды Рубинштейн и эскиз занавеса Серова к «Шехеразаде». Сам занавес не сохранился, но современные дизайнеры творят чудеса. На выставке представлена репродукция, увеличенная до натуральных размеров. По соседству представлен портрет самого Дягилева кисти Серова из коллекции Русского музея. Искусствоведы часто вспоминают разговор знаменитого импресарио и испанского короля. «Король спросил Дягилева: "Господин Дягилев, вы не актер, не художник, не танцовщик, не музыкант, не художник. Что вы делаете в вашей балетной труппе?". На это Дягилев ответил: "Ваше Величество, я, как вы, ничего не делаю, но без меня нельзя"», – рассказывает куратор выставки Ирина Шуманова. Как и положено балетным раритетам, все они капризны, хрупки, уязвимы. Не терпят яркого света, перепадов температуры и требуют исключительного к себе отношения. |
