|
|
|---|
 |
||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|||||||||
|
||||||||||||||||||
 |
||||
|
Исповеди писателя Анатолия КузнецоваСегодня исполнилось 80 лет со дня рождения писателя Анатолия Кузнецова, в книгах которого отражены самые трагические страницы истории ХХ века. Его знаменитый роман-документ «Бабий Яр», опубликованный в журнале «Юность» в 1966 году, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Автора провозгласили основоположником «исповедальной прозы». Казалось бы, все складывалось успешно, но жизнь Анатолия распорядилась иначе. Рассказывают «Новости культуры».«Бабий Яр» – роман-документ, облетевший весь мир. Книга, в которой каждое слово, каждая фраза подобна пожелтевшим фотографиям и черно-белым кадрам хроники времен фашисткой оккупации и массовых расстрелов. Писателю Анатолию Кузнецову было четырнадцать, когда он стал записывать в толстую самодельную тетрадь все, что видел, слышал, знал о Бабьем Яре, рядом с которым вырос. Чтобы спустя годы ничего не забыть. «Он очевидец трагедии Бабьего Яра, где было похоронено около семидесяти тысяч евреев», – замечает поэт Евгений Евтушенко. Первое издание книги «Бабий Яр» – подлинный документ, итог двадцатилетней работы Кузнецова. Алексею Кузнецову, сыну писателя, было семь лет, когда он прочел книгу отца. «Для меня это была не литература, это было жизнеописание членов моей семьи – отца, бабушки, прабабушки», – рассказывает он. Книги, открытки, фотографии и радиобеседы – вот немногое, что осталось у Алексея Кузнецов в память об отце. Последний раз они виделись, когда Алексей был девятилетним мальчуганом. Они вместе ходили на птичий рынок, покупали в клетках птиц и выпускали пернатых на волю. «Выпускание птиц – это метафорический выход на свободу. Для него это было и в прямом, и в переносном смысле», – продолжает сын писателя. В 1960-х произведения Анатолия Кузнецова публиковались миллионными тиражами. Каждая исповедь была строго отредактирована, смысл искажен. Писатель рвал свои рукописи, требовал, чтобы изуродованные произведения перестали печатать. Ничего не добившись, он начал вести собственную игру. Пообещал написать книгу о Съезде РСДРП и юбилее Ленина. Ему нужна была командировка в Англию. Попав за железный занавес, он попросил политического убежища и за границей опубликовал полную версию «Бабьего Яра», курсивом выделив вырезанные цензурой места. После этого он шокировал западный мир новой исповедью. «Выступил с официальным заявлением, рассказав, что его перед отъездом завербовали в КГБ, в стукачи, в осведомители», – замечает Алексей Кузнецов. В исповеди писатель публично признался: писал доносы на коллег. Продуманная комбинация – чтобы ему стали доверять и выпустили за границу. «Послал в КГБ донос – выдуманный им донос на своих товарищей. То, что, якобы, они участвовали в заговоре контрреволюции. Упоминал и мою фамилию, Ефремова, Табакова», – говорит Евгений Евтушенко. Осколки исповеди рикошетом задели сердце самого писателя. Законодатель исповедального жанра, грезивший свободой от советской действительности, Анатолий Кузнецов понял, что он не мог больше писать. «Его судьба сложилась трагически, потому что он сам себя за это осудил», – добавляет Евгений Евтушенко. Десять лет лондонской свободы. Вместо литературных исповедей – радиобеседы, в которых мелькали тени прошлого. Оно никогда его не отпускало. |
