Аркадий Шилклопер: «Музыкант должен чувствовать роль»

Аркадий Шилклопер получил академическое образование, играл в оркестре Большого театра, но когда-то увлекся этно-джазом. В этом году один из лучших валторнистов планеты, виртуоз, добившийся признания как в классической музыке, так и в джазе, принял участие в работе жюри XI Международного телевизионного конкурса юных музыкантов «Щелкунчик» в номинации «Духовые и ударные инструменты». После объявления результатов он поделился своими впечатлениями от конкурса.

И во время обсуждения выступлений юных музыкантов, и после конкурса полемика между именитыми членами жюри не утихала. Споры о том, что такое музыкальные конкурсы - своего рода спорт или все же демонстрация музыкальности и артистизма, не утихали. По разные стороны «баррикад» оказались Светлана Безродная и Аркадий Шилклопер. Мнение Светланы Безродной - в ее интервью.

- Аркадий Фимович, расскажите, что для вас было определяющим на этом конкурсе? 
- Вообще я редко участвую в конкурсах и, сказать по правде, не очень это люблю. Во-первых, очень большая ответственность; во-вторых, всегда остаются недовольные. И среди публики, и среди близких, и среди педагогов. А я больше всего не люблю доставлять кому-то горести. Но конкурс есть конкурс и каждый приглашенный член жюри имеет свое собственное мнение, собственное видение, в конце концов, свой музыкальный опыт – педагогический, слушательский или профессиональный. Мы судим ребят комплексно. Мы же все понимаем, потому что сами бывали в таких ситуациях. Мы оцениваем не только спортивные достижения – быстро играть или брать высокие ноты. Мы оцениваем артистизм, манеру поведения на сцене, музыкальность, вживание в роль.

Очень трудная была роль у Матвея Шерлинга. В пьесе, которую он играл в финале, ролевая функция саксофона очень сложная. Тем не менее он нашел тот образ, который был заложен композитором. Вообще для меня каждое произведение - как спектакль. Каждый раз, исполняя новое сочинение, музыкант вживается в роль. Матвей многолик, а, например, Патрик Скабардис, при всем его профессионализме и общей музыкальности, однообразен. Мы слушали его на протяжении трех туров. Да, он хорош, но каждый раз он рассказывает нам одну и ту же историю. Даже если играет на разных инструментах, все равно использует одинаковые средства. А мне кажется, что музыкант, как и актер, должен быть многолик, должен чувствовать роль. Кому-то это удалось. Звучали очень эффектные произведения. Конечно, они производят сильное впечатление на слушателей, но их обычно легко исполнять. В этом случае мнение жюри не должно совпадать с мнением публики. Если бы мы шли на поводу у публики, можно догадаться, что было бы у нас в искусстве. Глубина, эмоциональное отношение – вот что важно, а не только попадание в ноты. Пусть они хоть мимо нот играют, меня это вообще не волнует. Но как! Музыкально и артистично.

- А в эмоциональном плане детей судить сложно? Наверное, вы переживаете вместе с участниками?
- Я так сильно переживаю! Именно поэтому я, наверное, больше не соглашусь участвовать в конкурсе в качестве жюри. Вы знаете, я не сплю ночами! Я честно говорю. Не сплю, потому что думаю, а правильно ли я сделал? Может быть, надо было поставить выше оценку? Я поставил десять баллов, а участник играл на "одиннадцать". Все поставили "одиннадцать", а я – "десять". И другой член жюри Игорь Федоров ощущает то же самое. Он не спит, не ест, думает: наверное, не тому поставил, засудил человека. Такие сильные переживания! Мы же все живые люди. Вообще я доверяю своей интуиции. С последним туром угадал практически всех победителей, кроме струнников. Но это мое собственное видение, потому что, как я уже сказал, я оцениваю по критериям, которые близки мне. Основываясь на этих критериях, я рос, развивался и продолжаю развиваться.

Для меня, например, нет разницы между академической или джазовой школой в музыке. Есть определенные стандарты музыки любого направления. Это ритм (что называется, танец) и мелодия. Мы оцениваем два этих пункта – танец и песню. Если ты поешь, если ты дышишь (не важно, на каком инструменте ты играешь – на фортепиано, скрипке или виолончели), то у тебя есть фраза, как у певца. Например, мне показалось, что не звучит виолончель у Лизи Рамишвили. Может быть, из-за особенностей акустики этого зала, а может быть, нужно было слушать ее на турах. Но члены жюри прослушивают участников только по своим номинациям, а было бы правильно посещать выступления других конкурсантов. Тогда бы мы знали, с кем имеем дело в финале. Пусть это отнимает больше времени, но иначе лучше не соглашаться. Если я еще буду участвовать в жюри, я обязательно буду ходить на всех - и на струнников, и на пианистов.

- Вы будете следить за дальнейшей судьбой конкурсантов?
- Конечно, мне было бы это очень интересно. За духовиками уж точно, поскольку они уже как будто мои дети. Вместе с ними мы пережили эти несколько дней. Я говорил с их педагогами по поводу репертуара и о том, как правильно выбрать роль. Думаю, у меня всегда найдется, что им сказать.

Все материалы о конкурсе>>>