«Сферы» с Иннокентием Ивановым. 14 августа 2004 года. Татьяна Еремеева:"Я перестала быть просто «Танечкой», я стала "мадам Ильинская"


	Главная		История		Руководитель		Солист		Репертуар		Гастроли		Фотоальбом		Пресса о нас		Партнеры

«Сферы» с Иннокентием Ивановым. 14 августа 2004 года. Татьяна Еремеева:"Я перестала быть просто «Танечкой», я стала "мадам Ильинская"

Имени тамбовской театральной примадонны Татьяны Битрих нет ни в одной энциклопедии. Имя актрисы Малого театра Татьяны Еремеевой вписано в золотую книгу русской сцены. Но это одна и та же женщина. Немецкую фамилию во время второй мировой заменили псевдонимом. Битрих (Еремеева) на столичной сцене прожила насыщенную жизнь. Сейчас ей 90, и ее амплуа определено возрастом. Она играет эффектных старух вроде Войницкой из чеховского «Дяди Вани» и милых, но странных старушек, как Анфиса Тихоновна из пьесы Островского «Волки и овцы» и графиня из грибоедовского «Горя от ума». Играет редко. Татьяне Еремеевой хотелось бы играть чаще, но ролей для девяностолетних драматурги всегда писали мало. А зря – опыт в компании с талантом и умом значат очень многое.

Татьяна Еремеева, народная артистка России: «Актерская жизнь сложна тем, что когда ты все понимаешь, то уже поздно играть. Я сейчас все свои роли осмысливаю по-новому, думаю, вот, тут я не поняла, тут. Сейчас я все понимаю, а уже ни ролей, ни возможностей нет. Это грустно думать о том, что ты поздно начинаешь многое осмысливать иначе. Это актерская боль».

«В «Дяде Ване» и в «Волках и овцах» я играю во вторую и третью очереди. Это раз в месяц, а это не дело, потому что волнуешься перед выходом. Думаешь, ну как я целый месяц не выходила, не играла. Как я пойду? Это стоит лишних нервов». Татьяна Еремеева украшает труппу Малого театра с 1944 года.

Татьяна Еремеева говорит: «Я с детства увлекалась театром и кино. Еще немое кино было, такая Мэри Пикфорд была знаменитая. Я ее еще в детстве изображала. Как она смеется и плачет. Так что увлечение это давнее».

Отец Тани, Александр Битрих, преподавал в Тимирязевской академии ту самую дендрологию и устраивал леса в Архангельской губернии. Когда будущая актриса училась в седьмом классе, в школе появились курсы будущих гуру леса – мелиораторов и геодезистов. Таня Битрих, очарованная архангельскими лесами, «по наследству» изучала геодезию и измеряла улицы родного города. Но пойти по стопам отца не довелось – девочка влюбилась. Не в мужчину, а в подмостки.

Татьяна Еремеева: « …я начала с провинции, поэтому я должна вам сказать, что там раньше были трудовые договоры, которые заключались на год и подписывались на бирже в Москве. Ты его подписываешь, и год работаешь в театре. Я начала с выходных ролей, молчаливых. Ничего у меня не получалось. Я плакала, робела. У нас в театре была актриса Перегонец Александра Федоровна. Удивительная женщина, трагической судьбы, которая была, потом расстреляна немцами за участие в группе сопротивления. Когда пришли немцы, то ее предали и расстреляли. Это была ее судьба. Я была влюблена в эту актрису. Был 1931 год. Она была удивительная женщина, и когда мне режиссер сказал, что из меня ничего не выйдет, она сказала мне: «Танюша, а я вот вас вижу, верю. Вы не падайте духом, работайте и у вас все получится».

У Татьяны не было ни актерского образования, ни опыта, но нужные слова, сказанные вовремя, стали пророческими. Уже в другом театре в Белоруссии Битрих разглядели в массовке и предложили маленькие роли со словами. Первый успех пришел к актрисе опять на новом месте – в Рязани. Девушке досталась роль мальчика в спектакле «Человек с портфелем».

Татьяна Еремеева: «Режиссер поверил в меня, и говорит: «Таня, ты можешь». Купили мне костюм мальчика, и я должна была в нем репетировать, чтобы у меня были мужские замашки. Я сыграла с успехом, и мне доверили роль Луизы в «Коварстве и любовь».

Десять лет актриса паковала чемоданы и меняла сцены. За плечами – Севастополь, Рязань, Могилев, Белорецк, Великий Устюг. Прославилась Татьяна в Тамбове в годы войны. Фронт был близко. Отопление и электричество в театре – только во время спектаклей. На сцене – снег, актеры – в легких костюмах. Спектакли шли каждый день, в выходные – несколько раз. Актеры просто жили в театре, а любовь к лицедейству спасала их от холода, голода и усталости. Битрих играла по тридцать спектаклей в месяц и вскоре получила почти все ведущие роли. В конце войны в Тамбов посмотреть на нее приехали москвичи: режиссер Зубов и завлит Морозов. Битрих им приглянулась, и ее пригласили в Малый театр на ставку дебютанта. Приглашение Битрих приняла. Тамбов провожал ее цветами и слезами. А коллеги предостережениями: жизнь в столице – не чета тамбовской славе.

Татьяна Еремеева: «Как только я приехала в Москву, меня отказались прописывать. Была еще война, и в паспорте у меня стояла немецкая фамилия. Меня отказались прописать и сказали: «Возвращайтесь обратно». Это был трагический момент.

Я, выйдя оттуда, побежала под троллейбус. Хотела броситься. Меня кто-то спас, а когда я пришла в себя, я поняла, что у меня есть мать и я не имею права думать о смерти. Во время войны умерла моя сестра. Мать оставалась одна, и я была ее утешением. Когда я только пришла в Малый театр, там мне сразу сказали: «Немецкая фамилия ваша на афише не годится. Вы должны найти другую». Дали мне сутки на размышление… Я взяла себе фамилию своих друзей детства. Людей, которых я любила всю жизнь, которые приобщили меня к театру. Я жила в коммунальной квартире, и мы там играли спектакли. Эти люди очень любили театр, а я была девочка жадная до театра, и мы там любили играть домашние спектакли. И вот с этими Еремеевыми я дружила и решила взять их фамилию. Все-таки она не была мне чужой. Так что, когда я пришла в труппу, меня представили всем как Еремееву».

Так в 1944-м году актриса Битрих перестала существовать. Началась жизнь артистки Еремеевой. Звезда Тамбова стала актрисой на экстренные вводы. Таких вводов ее жизни было немало. Еремеевой приходилось заменять ныне забытую, а тогда популярную Зеркалову. Имя Зеркаловой после войны ассоциировалось у зрителей Малого театра с лоском, который окружал ее на сцене. Заменять ее было нелегко.

Татьяна Еремеева: «Заболела Зеркалова, которая несла весь репертуар. Она сломала ногу в «Пигмалионе» прямо на сцене. И мне в 12 часов ночи (а я жила при училище Щепкина в комнатке) Зубов мне звонит: «Таня, вам сейчас принесут роль, утром репетиция. А послезавтра будете играть роль Зеркаловой». Шутка сказать, я всю ночь работала над ролью, и пришла со знанием текста на репетицию. Потом, когда я играла первый раз, Зубов кричал: «Машину, Еремеевой, машину!». Я тогда жила у мамы, в Лихоборах. Малый театр меня не возил, я сама приезжала трамваем, ночью после спектакля. Ведь было послевоенное время. Когда я приехала в театр, был 1944 год. Москва была затемненным городом. Мне нужно было последним трамваем приехать в Лихоборы. Одну ночь я не успела, и даже ночевала в милиции.

Был «Русский вопрос», и Зеркалова заболела опять. Меня ввели с первой репетиции в роль. Пришел смотреть свой спектакль Симонов, сказал, что спектакль – сырой. А я с одной репетиции, текста не знаю. Таких много было случаев. Потом меня ввели так же быстро на роль Глафиры в «Волки и овцы». А здесь нужно работать, ты встречаешься на сцене с народными артистами, с Рыжевой, с Яблочкиной и т.д. Нужно быть готовой к роли. Такие вводы меня ужасно огорчали, и я все время думала: «Зачем, мне нужен Малый театр, как бы мне хорошо вернуться в Тамбов?» Но потом, когда я получила звание, стало легче».

Еремеевой удалось преодолеть предвзятое отношение прославленной труппы. Но актерской игры ей было мало. Ее влекли литература и режиссура. Она взялась поставить «Ярмарку тщеславия» Теккерея и сыграла в нем Бекки Шарп – спектакль удался и шел четыреста раз. Затем настал черед флоберовской «Мадам Бовари». Еремеева переложила роман на язык пьесы, и сама сыграла Эмму Бовари. Говорили, что в этой роли Еремеева не уступала Алисе Коонен: величайшей звезде Камерного театра. Литература помогла Еремеевой пережить и неизбежные творческие паузы. Она написала две книги: «В мире театра» и «Игорю Ильинскому – артисту и человеку». Последняя: личные воспоминания о муже. Брак с Ильинским принес Еремеевой счастье и зависть: их союз считали неравным. Для всех Ильинский был звездой всесоюзного масштаба, а Еремеева – провинциальной актрисой, которая только начала покорять столицу.

Татьяна Еремеева: « Я перестала быть просто «Танечкой», я стала «мадам Ильинская». Когда я слышала это, мне было очень грустно, потому что ко мне пришла недобрая полоса жизни.

А когда я играла в спектакле Ильинского, казалось, что как будто бы Ильинский дает мне роли. И я должна была доказывать, что не у одного Ильинского играю. Получалось так. Касаться этой темы мне трудно, потому что я пережила очень много горьких минут. Я с большим успехом играла в «Золотых кострах» у Петра Васильева, играла у Хейфеца Атуеву в «Свадьбе Кречинского», я работала с Зубовым, Прозоровским в «Снегурочке». Со всеми работала, но когда я попадала в спектакль, который ставил Ильинский, начинались недобрые разговоры.

Когда Игорь Владимирович задумал ставить «Вишневый сад», то я подумала, что мне поздно играть там. Он сказал, что он читал письмо Чехова, в котором он пишет Ольге Книппер: «Я написал для тебя роль старухи. Женщины, у которой все в прошлом». Он мне говорит: «Ты не волнуйся, не думай о возрасте. Ты прилично выглядишь со сцены, и ты понимаешь Чехова». Но он меня хорошо знал Игорь Владимирович. Он знал мой внутренний мир, мы были очень схожи своими творческими позициями. Поэтому для меня нет ничего удивительного, в том, что он считал возможным занять меня в своем спектакле».

Ильинский умер тринадцатого января 1987-го. В семь часов вечера – в этот час в театрах поднимается занавес. В тот день по случаю старого Нового года по телевизору шла «Карнавальная ночь». Телефон в их доме, как и всегда во время фильма, звонил, не умолкая. Татьяна Александровна сумела прожить без любимого мужа и не потерять себя. Растила внуков. Никто из младшего поколения семьи не захотел повторить актерский путь знаменитых родных. Внуки увлеклись языками и кинематографом: один переводит фильмы, другой – романы. Сын Владимир, благодаря родителям, увлекся музыкой «Битлз». Когда ему было двенадцать, в доме появилась пластинка группы, купленная за границей. Теперь Владимир Ильинский – один из лучших знатоков творчества ливерпульской четверки.

Татьяна Еремеева: «Я думаю, что у него были способности, но когда я заговорила с ним об этом, я казала: «Володя, как ты относишься к театру? У тебя есть желание?» Но он ответил: «Мама, мне твоих слез хватает. Я о театре не думаю». Так что выяснилось, что я не сумела скрывать свои волнения. Он сразу отчеркнул все это».

Сегодня имя Татьяны Еремеевой редко можно увидеть на афишах, а критики чаще вспоминают о ней, как о свидетеле былой славы Малого театра и как о жене Игоря Ильинского. И тому, и другому она отдала лучшие годы своей жизни и свой талант. А это – для актрисы и для женщины – дорогого стоит.

Татьяна Еремеева: « Малый театр в основе своей добрый, но времена здесь менялись часто. Очень много было бед. Для меня это была не очень сладкая жизнь. Хотя, я все равно боготворю Малый театр. Считаю его храмом, счастьем. Но горя в этих стенах у меня было не мало. Труппа большая, претендентов на роли много, есть обидчики и обиженные. Но это неизбежно, так бывает везде. Важно знать, что ты делаешь интересное дело. Что ты находишь что-то новое в каждой роли на сцене. Что ты проникаешь в глубину своего персонажа.

Путь в театр – это, когда ты без него жить не можешь. Театр – это все. Вот так и я пришла в театр, потому что без него было невозможно жить. Поэтому сейчас так грустно, когда играешь одну маленькую роль в месяц. Но возраст. Надо знать свое место».

По материалам программы "Сферы" с Иннокентием Ивановым от 14 августа 2004 года.